Словарь языка произведений Распутина Валентина Григорьевича

Бабы и ребятишки зачастили на Подмогу – там росла голубица, и тоже было вдоволь. В последние годы стали брать «воро́нью я́году» – жимолость, которая, по слухам, хорошо помогает от большого давления, но старые люди, не зная, что такое давление, с чем его едят, не ели по-прежнему эту горьковатую, и верно, как для ворон водившуюся, дикую ягоду, любящую вырубки и хлам. (Прощание с Матёрой, с. 314)

Народное слово 1, с. 139-140

ВОРО́НЬИ Я́ГОДЫ В ГОВОРАХ БАЙКАЛЬСКОЙ СИБИРИ

А вот это кустарник, он подле крупного леса, кустарник, крупня́к <…>. Но не пролезть по ему. Красный прути́на, воро́ньи я́годы, мелкий такой — не пролезешь <…>. Вот эта борода подле кустарников.

[— Это именно вот этот или любой называется бородой? Или какой‑то один? — Собир.].

Вот эти прутья у нас. Воро́ньи я́годы. Красные прутья, всяко-разно согнётся, полу достанет вершинка, снова прирастёт. Не то что корень оторвать, да и всё <…> Но гнётся к земле, има́тся и снова, до земли дойдёт и снова растёт <…> Вот такая борода получатся.

Записано в 1991 г. Афанасьевой-Медведевой Г. В. от Геннадия Кирилловича Зуева (1934 г. р.), проживающего в с. Карам Казачинско-Ленского района Иркутской области.

Словарь 8, с. 272